Отчаянный шантаж - Страница 30

И он не забыл, где и как жил всего лишь год назад. Там не было ни большого двора, полого спускающегося к воде, ни полного тайн леса, ни собак, ни маленькой хорошенькой девочки, которая смотрела на него огромными зелеными глазищами так, словно он был Фоксом Малдером, Крутым Уокером и Суперменом, вместе взятыми.

Больше не было ни грязных комнатенок в запущенных старых домах, ни темных опасных улиц, где свою цену имело все: наркотики, оружие, секс, несчастье. Сет тогда точно знал: что бы ни происходило в тех комнатенках, нельзя выходить в темноте на те улицы.

Никого не интересовало, умылся ли он, поел ли, болен или напуган. Там он никогда не чувствовал себя героем, он даже не чувствовал себя ребенком. Самому себе он казался вещью, а вещи, как он быстро выяснил, не имеют никаких прав. Вот Глория чувствовала себя как рыба в воде. Она приводила в дом наркоманов, продавалась любому, кто готов был заплатить за ее следующую дозу.

Год назад Сет не верил, что есть другая жизнь, что его собственная жизнь может измениться. Потом появился Рэй и привез его в этот дом. Рэй показал ему другой мир и пообещал, что он никогда не вернется в тот, старый. Рэй умер, но свое обещание выполнил. И вот Сет стоит посреди большого двора, играет с собаками и присматривает за веселой малышкой, похожей на ангела.

– Сет, дай мне! Теперь я! – Пританцовывая на крепких маленьких ножках, Обри вцепилась обеими ручками в изгрызанный мячик.

– Ладно, бросай ты.

Обри сморщилась от напряжения, замахнулась. Мячик плюхнулся почти рядом с носками ее маленьких ярко-красных кроссовок. Саймон схватил мячик зубами и под восторженные визги девочки тут же вежливо отдал его.

– Ой, ой, хорошая собачка. – Обри погладила морду терпеливого Саймона, совершенно не боясь его острых клыков. Дрожащий от нетерпения Глупыш подкрался сзади и ткнул ее носом. Обри наградила его крепкими объятиями и приказала:

– Теперь ты, Сет, бросай.

Псы бросились за мячом, толкаясь, как футболисты на поле, а потом исчезли в лесу, вспугнув стаю птиц. В этот момент Сет был абсолютно счастлив. Он любил все это: Обри, лай собак, щебетанье птиц, музыку, доносящуюся из открытого окна кухни, свежий сентябрьский ветер, искрящийся на солнце залив и его соленый запах… свой дом. Он дома.

Услышав урчание лодочного мотора, Сет обернулся и увидел поворачивающую к причалу семейную яхту. Филип оторвал одну руку от штурвала и помахал ему. Сет помахал в ответ, но его взгляд уже прилип к женщине, стоявшей рядом с Филипом. Он почувствовал странное покалывание в шее, легкое и щекочущее, рассеянно потер это место, пожал плечами и крепко взял Обри за руку.

– Ты помнишь, что нельзя подходить к краю причала?

Девочка одарила его обожающим взглядом.

– Помню. Мама не велит подходить к воде одной. Никогда, никогда.

– Правильно.

Сет вышел с девочкой на причал, подождал, пока Филип подведет яхту. Концы – довольно неуклюже – бросила ему женщина. Сибил Как-ее-там, вспомнил он. И снова, когда их взгляды встретились, ему показалось, будто кто-то щекочет его шею. Но Обри засмеялась, на причал вылетели собаки, и покалывание исчезло.

– Привет, ангелочек. – Филип помог Сибил выбраться на шаткий причал, подмигнул Обри.

– На ручки, – потребовала девочка.

– Конечно. – Филип легко подхватил ее и чмокнул в щечку. – Когда ты вырастешь и выйдешь за меня замуж?

– Завтра!

– Ты только обещаешь. Это Сибил. Сибил, познакомься с Обри, моей возлюбленной.

– Она красивая, – заявила Обри, сверкнув ямочками на пухлых щечках.

– Спасибо. Ты тоже. – Сибил вздрогнула, когда собаки налетели на нее, и отступила. Филип успел схватить ее за руку и спасти от падения в воду.

– Держись. Сет, отзови собак. Сибил к ним не привыкла.

– Они вас не укусят. – Сет покачал головой, и Сибил поняла, что ее репутация довольно сильно подмочена. Однако мальчик схватил обоих псов за загривки и придерживал, пока Сибил протискивалась мимо них.

– Все дома? – спросил Филип.

– Да, болтаются без дела и ждут ужина. Грейс привезла огромный шоколадный торт, а Кэм уговорил Анну приготовить лазанью.

– Да хранит его бог. Лазанья моей невестки – настоящий кулинарный шедевр. Произведение искусства.

– Раз уж мы вспомнили об искусстве… Сет, я хочу еще раз сказать, как мне понравились твои рисунки на верфи. У тебя настоящий талант.

Сет пожал плечами, нагнулся, подобрал две палки и швырнул их, чтобы отвлечь собак.

– Просто рисую иногда.

– Я тоже. – Сибил понимала, как это глупо, но ничего не могла с собой поделать: под оценивающим взглядом Сета ее щеки раскраснелись. – В свободное время. Помогает расслабиться.

– Да, наверное.

– Может, ты как-нибудь покажешь мне другие свои рисунки?

– Если хотите. – Он распахнул кухонную дверь и направился прямиком к холодильнику. Красноречивый знак, подумала Сибил. Сет считает этот дом своим.

Она окинула помещение быстрым взглядом. На древней плите что-то булькало в огромной кастрюле, издавая изумительный аромат… На подоконнике в маленьких глиняных горшках зеленели какие-то травы. Рабочие столы, довольно старые, сияли чистотой. В дальнем конце под настенным телефоном – стопка бумаг, придавленная связкой ключей. В центре кухни на столе – блюдо с красными и зелеными глянцевыми яблоками. Полупустая кружка кофе стояла перед отодвинутым стулом, под которым кто-то небрежно скинул туфли.

– Проклятье! Этого судью давно пора пристрелить! Не заметить такое нарушение, черт побери! – раздался разгневанный мужской голос из соседней комнаты.